Иллюстрация к роману Ричарда Брука "Зима покидает Париж". Один из главных героев, Матье Ореро (Мато) - танцовщик, в романе описывается его танец. Автор помог делу рисованию, подсказав, что прообразом танца стал танец Шива Тандав.

"Занавес бесшумно раздвинулся. Перед зрителями возник танцовщик - высокий и стройный, само воплощение уверенности и экзотической грации. Лицо его было наполовину скрыто золотой полумаской. Длинные черные волосы, гладкие и блестящие, ниспадали на плечи и вились по спине. Диадема украшала высокий лоб.
Лазурное трико облегало танцовщика, как вторая кожа. Золотые браслеты, украшенные разноцветными камнями, подчеркивали совершенную красоту рук; бедра охватывал пояс, усыпанный блесткам, а ниже колыхалась тонкая шелковая юбка, переливающаяся в свете прожекторов… Ступни были босыми, но на щиколотках тоже извивались браслеты, похожие на золотых змеек.
Зазвучала музыка - неизвестный струнный инструмент смешал свой глубокий чувственный голос с тяжелыми и мощными ударами тамтамов. Резонанс с этой дерзкой и дикой гаммой, похожей на рокот океанского прилива в начале бури, пронизал Тома до костей - и, кажется, нечто подобное испытывал каждый присутствующий в зале…
Танцовщик начал свой танец с медленных, гипнотизирующих движений - его руки то плавно изгибались, то резко выстреливали вверх, и браслеты на предплечьях вспыхивали, словно огненные лезвия, разрезающие мрак.
Постепенно ритм нарастал. Движения танцовщика становились все быстрее, непостижимым образом сочетая нежность, манящую в объятия, и резкость атакующей сабли…
У Тома пересохло во рту. Он сидел, замерев, вжавшись в спинку кресла - и не мог отвести глаз от глаз Мато, блестящих сквозь прорези маски и, казалось, изливающих фиолетовое пламя, способное сжечь и расплавить все вокруг.
Это был уже не актер, танцующий ради развлечения зрителей, а языческий бог, охваченный одновременно гневом и экстазом… Взмахи кистей, резкие повороты головы, заставляющие черные волосы разлетаться вихрем, неистовые удары ступней об пол — динамическая медитация полностью захватывала внимание и увлекала в водоворот ярости и страсти.
Внезапно танцор застыл в неподвижности, и музыка оборвалась… но не успело тревожное ожидание заполнить зал, а Тома - перевести дыхание, как Мато снова взвился в бешеном танце, довершая разрушение и воздавая хвалу возрождению… до финальных аккордов музыки, прозвучавших как гром. Танцовщик снова замер, как статуя, и в его гибкой фигуре воплотилась вся сила и благородство божества, способного бесконечно разрушать и создавать миры. "

Бонус